Зоркость этой эпохи корнями вплетается в те времена, неспособные в общей своей слепоте отличать выпадавших из люлек от выпавших люлек. Белоглазая чудь дальше смерти не хочет взглянуть. Жалко, блюдец полно, только не с кем стола вертануть, чтоб спросить с тебя, Рюрик. (Конец прекрасной эпохи)
что значит "отличать выпадавших из люлек от выпавших люлек"? что имеется в виду?
глубокий и нетривиальный тезис: ведь на первый взгляд, смерть--событие во времени. поэтому время--условие того, чтобы смерть могла произойти; т.е., логически--оно прежде смерти и, поэтому, не может быть ею создано. мне кажется, я понимаю, в какой перспективе дело именно так, как написал ИБ. но мне интересно, что он сам мог иметь в виду (в той мере, в какой этот вопрос правомерно адресовать автору стихов), или откуда к нему эта мысль могла прийти. заранее спасибо.
Вечер добрый! Мне кажется, что я в чьей-то книге или статье видела автоэпиграмму Бродского, написанную на салфетке в больнице; кончалась она прибизительно так:
Готов я превратиться в мертвеца - но, смерть, зачем ты начала с конца?
Никто не вспомнит источника? Нигде не нахожу, но все еще не готова поверить, что это плод моего больного воображения...
Кстати, кто будет в Питере на конференции? До развиртуализации!
В предыдущем заголовке я имела в виду смерть Дэниеля Вайсборта; когда писала пост, не видела, что и Натальи Горбаневской не стало. Тут, правда, не место картинкам и конференциям -- не знаю, как стереть. Извините.
Гаррик Восков, близкий друг Бродского, умер 19 апреля 2012 года в Анн-Арборе.
Горы, горы мои. Навсегда белый свет, белый снег, белый свет, до последнего часа в душе, в ходе мертвых имен, вечных белых вершин над долинами минувших лет, словно тысячи рек на свиданьи у вечных времен.
Словно тысячи рек умолкают на миг, умолкают на миг, на мгновение вдруг, я запомню себя, там, в горах, посреди ослепительных стен, там, внизу, человек, это я говорю в моих письмах на Юг: добрый день, моя смерть, добрый день, добрый день, добрый день.
И скажет смерть, что не поспеть сарказму за силой жизни. Проницая призму, способен он лишь увеличить плазму. Ему, увы, не озарить ядра. И вот, столь долго состоя при Музах, я отдал предпочтенье классицизму, хоть я и мог, как старец в Сиракузах, взирать на мир из глубины ведра.
Вот интересно. Старец в Сиракузах - по идее Архимед. Но ведро (бочка) и сарказм (цинизм) ассоциируются с Диогеном. Гугл знаком с неким "ведром Архимеда", но я, увы, не знаю, что это...
Уважаемые сообщники, известно, что Бродский перевел пьесу Стоппарда "Розенкранц и Гильденстерн мертвы". Нет ли какой-нибудь информации о том, как это вышло, и сравнения оригинала и перевода? Заранее спасибо.